Смерть стоит за дверью - Страница 60

Бейер был младшим из защитников Рэнди, и присяжные относились к нему с большей симпатией, чем к остальным. Его старший коллега Гэвин Пламмер, лысый мужчина хмурого вида, имел обыкновение пускаться в пространные рассуждения и уходить в сторону от обсуждаемого вопроса, за что неоднократно получал замечания от судьи. В тот день большую часть вопросов задавал Бейер. В ожидании ответа он принялся накручивать на палец завиток седеющих волос, а потом повторил вопрос.

Карсон сидел в расслабленной позе, и на его губах играла улыбка, по которой я поняла, что парню выписывают сильнодействующие успокоительные средства. После ареста Рэнди я сама стала принимать не менее одной таблетки ксанакса в день.

– Когда Дана меня разбудила, – ответил наконец Карсон вялым голосом.

– И что вам сказала сестра?

– Что в доме кто-то чужой.

Парень не сказал ничего нового, и защитник сразу же задал следующий вопрос:

– Как она узнала?

– Услышала мамин крик. Думаю, она успела крикнуть один раз, а потом он заклеил ей рот.

– Кто «он»?

– Мистер Мосли.

Я осталась в зале суда, пройдя через мучительную процедуру, которую адвокаты называют «повторным перекрестным допросом». Мне она представлялась в высшей степени оскорбительной, но Тернбулл и другие обвинители посчитали, что отказаться от нее я не могу. Защита снова и снова вызывала меня для дачи свидетельских показаний, стремясь отстоять свою точку зрения относительно психической неуравновешенности Рэнди на момент совершения преступлений. Тернбулл подозревал, что защита уцепится за решение Рэнди оставить мне ключ от мастерской. Ведь он прекрасно знал, что я там найду и какую это вызовет реакцию, а следовательно, предвидел мои действия и действительно хотел, чтобы его поймали, предали суду и казнили. По мнению Тернбулла, это станет неоспоримым подтверждением, указывающим на неспособность Рэнди мыслить разумно. «Они делают последнюю, отчаянную попытку спасти его от смертельной инъекции. Весьма оригинально, но вполне осуществимо», – заключил обвинитель.

Но еще хуже было то, что с этой же целью вызвали на свидетельскую трибуну единственного оставшегося в живых после кровавой охоты Рэнди. Несмотря на то что семья Бекмэнов была убита за пределами штата, защита настояла на необходимости выслушать свидетельские показания Карсона, которые, по ее мнению, сыграют важную роль в оценке психического состояния Рэнди в момент совершения убийств. Несмотря на оговорку, что свидетель дает показания против воли, Бейер и его брюзгливый коллега сослались на какой-то древний прецедент, и судья Оливер была вынуждена согласиться на вызов Карсона для дачи свидетельских показаний.

И вот теперь Карсон ерзает на месте для свидетелей, устремив глаза в одну точку. Подбородок юноши покрывала угревая сыпь, тусклые волосы растрепались. Болезненно-желтый цвет лица говорил о долгих месяцах, проведенных в доме, откуда он выходил только в школу. Тетя и дядя по отцовской линии, которые после смерти родителей Карсона официально взяли мальчика под опеку, сидели здесь же, в галерее, недалеко от меня, но встретиться с ними глазами я не могла.

Бейер сложил пальцы в замок и облокотился на стол.

– Что Дана попросила вас сделать?

– Она сказала, что нужно пройти по коридору и спрятаться в комнате для гостей, – откликнулся Карсон. Он вдруг оживился, как будто успокоительные средства внезапно перестали действовать, и заговорил торопливо и сбивчиво: – Сестра сказала, что надо выпрыгнуть в окно, но мы находились на третьем этаже, и думаю, она плохо соображала, что говорит. Я перепугался и пошел за ней, и пока мы шли по коридору, из спальни родителей слышался шум, но дверь была закрыта, и мы ничего не увидели. Когда мы добрались до комнаты для гостей, то услышали, что дверь в спальню родителей открылась и кто-то окликнул Дану по имени. Но не мама и не папа. Я не мог оглянуться, потому что сестра толкала меня перед собой, а когда я очутился в комнате, захлопнула дверь. Живой я ее больше не видел.

В зале суда стояла мертвая тишина, которую нарушало только прерывистое дыхание Карсона. Судья Оливер спросила, не хочет ли он прервать показания и сделать перерыв, но юноша только покачал головой и одарил судью обаятельной улыбкой, что при данных обстоятельствах выглядело более чем странно.

– Предпочитаю поскорее с этим покончить, – заявил он.

Бейер продолжал задавать вопросы, и Карсон стал рассказывать, как он сидел, затаившись, в комнате для гостей и боялся шелохнуться, не говоря уже о том, чтобы включить свет. Так он сидел в полной темноте, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Сестра вскрикнула только один раз, а потом послышался шум борьбы.

– Такие странные, хлюпающие звуки… Знаете, так бывает, когда идешь по луже. Как будто кого-то бьют о стену или об пол, не знаю, – продолжал свой рассказ Карсон, и мало кто из присутствующих в зале суда мог смотреть на него в этот момент. Я была в числе этих немногих и не могла оторвать взгляд от лица юноши, на котором застыло сладострастное напряжение, как будто он находится под воздействием неясных, внезапно нахлынувших чувств. Потом оно снова приобрело безразличное выражение. Тогда я решила, что эта вспышка является результатом страшной травмы, пережитой в детстве.

– Сколько времени вы находились в комнате для гостей? – задал очередной вопрос Бейер.

– Полицейские потом сказали, что больше часа, но я не знаю. Часов у меня не было.

– И когда вы оттуда вышли?

– Когда он мне разрешил.

Бейеру не было нужды отрывать взгляд от стола, чтобы почувствовать напряженное внимание зала.